Название: Полумрак
Фэндом: Звёздные войны х Маги: Лабиринт магии
Персонажи: Юнан, Хакурю, Джудал (упоминание)
Жанр: AU, ангст (?), псевдофилософия
Размер: 1628 слов
Рейтинг: G
Предупреждение: от Вселенной ЗВ тут только световые мечи и концепт Силы
I.
Нет волнения — есть покой.
Нет невежества — есть знание.
Нет страсти — есть безмятежность.
Нет хаоса — есть гармония.
Нет смерти — есть Сила.¹
Стылый мрак бесконечных пустот Великого Разлома был обманчиво-спокойным. Вокруг лишь чёрная земля и чёрные озёра, на ониксовую гладь которых с отвесной стены бесконечной высоты обрушивались бичи водопадов – бесславный конец многочисленных рек, текущих там, наверху, среди зелёных полей и долин, чуждых здешнему миру теней. Но не было того, что мрак не мог бы поглотить и растворить в себе, и стоило чуть удалиться, как рёв водных потоков начинал слабеть, и так до тех пор, пока мёртвая тишина окончательно не скрадывала всё, до последнего звука. Под ногами – камень, холодный и безучастный, одинокий. Над головой – лишь тусклое воспоминание о небе; из Разлома не было видно ни звёзд, ни солнца, здесь вообще почти ничего не было видно – воистину нет места страннее для жилища одного из величайших мастеров-джедаев своего времени, чем дно этой хищно раззявившей пасть бездны.
читать дальше
Необычнее самого Великого Разлома, этого глубокого шрама на лице земли, был только его Хранитель – Юнан. Хрупкий, задумчивый чудак с длинной косой светлых волос и грустными голубыми глазами, где чёрными лунами плавали безумно широкие зрачки – совсем не тот, кого ожидаешь встретить в самом сердце темноты. Слишком светлый для этого места. Но он жил здесь, наполнив свой скромный дом светом, бесконечными лампами, лампадками, фонариками и свечами, отчаянно противостоявшими окружающей их тьме. Умудрялся поддерживать жизнь в многочисленных растениях и цветах, которые, наверное, никогда не видели солнечного света. Чистил птичьи клетки с всегда распахнутыми настежь дверцами. Они никогда не пустовали — в клетку к Юнану легкокрылые залетали по доброй воле.
Точно также, как пришёл сюда и Хакурю.
— Прошел уже почти месяц, а я никак не могу привыкнуть. – глядя в тёмный провал окна, за которым было лишь Ничто, обратился он к сидящему за столом наставнику. – Кажется, сам мир кончается здесь.
— Только тот мир, что ты знаешь.
— Поэтому-то вы и здесь? Во тьме? – решился наконец озвучить давно мучивший его вопрос Хакурю. – За гранью?
Пламень свечи, стоявшей на столе, метался в причудливом танце.
— Тьма – неподходящее слово. Это не тьма. Но и не свет. Тот, кто умеет прятаться в тенях, может наблюдать за обеими сторонами.
— И использовать обе?
— Возможно. – уклончиво ответил Юнан.
Хакурю выждал ещё немного, но, поняв, что более развернутого ответа не последует, нахмурился. Учитель всегда говорил загадками, двуязычно; Хакурю, измученный соблазнами Тёмной Стороны и пришедший к нему в поисках заветного ключа к обретению равновесия, как заплутавший путник в пустыне из последних сил бредет к миражному оазису, с трудом мог бы сказать, что в нем больше – уважения к Юнану или злости на него. Медитации и разговоры ни на дюйм не приближали его к цели, и, ко всему прочему, перед глазами всегда был пример того, кто гармонию уже постиг и находится в ней легко, не принуждая себя, словно растворившись в Силе до кончиков пальцев. И это притом, что в нём чувствовалась колоссальная, подавляющая внутренняя мощь – Хакурю не мог её не прочувствовать при первой же их встрече. Одно присутствие Юнана словно разгоняло тьму, а его тихий голос легко разбивал оковы давящей тишины. Обманное спокойствие океана.
Хакурю злился. Завидовал. Почти ненавидел. И тщательно прятал это под маской смирения.
— Тебя что-то тревожит.
— Да! – Хакурю жадно ухватился за возможность высказаться и подошел поближе. – Я не вижу смысла в наших текущих тренировках. Чему вообще можно научиться здесь, в Разломе? Здесь же ничего нет. Камни, темнота, снова камни. Я помню, вы сказали; «это место и есть испытание», но… - он запнулся и, оборвав предложение, добавил чуть тише. - И вы не учите меня ничему сами.
— А чего ты хочешь? У каждой цели – свой путь, какова же твоя цель?
— Постичь Силу.
— Что означает…?
— Обрести гармонию. Стать сильным. Непобедимым. Как вы.
«Сильнее вас».
— Если ты хочешь стать непобедимым, тогда будь добрым. – задумчиво протянул Юнан. – Нет оружия сильнее, чем доброта. – увидев явное недоверие к своим словам на лице ученика, он с улыбкой продолжил. – Доброта поможет избегать столкновений. Если ты сможешь предотвращать столкновения, то выиграешь битву, не вступая в неё.
— Это трусость. – фыркнул Хакурю. – Только трусы убегают от боя.
Выдержать долгий, внимательный взгляд Юнана было сложно. Ещё сложнее – его грустную, сочувствующую улыбку.
— Знакомые идеи и знакомые слова. Я вижу, твоим наставником всё это время был отнюдь не я.
Сердце Хакурю забилось птицей в клетке. «Неужели знает…?»
Юнан перевел взгляд на лежащие перед ним книги, затем – на стоящую на столе чашку чая, на свечу – знакомый блуждающий взгляд, скользящий по поверхности и безжалостно схватывающий самую суть. Наконец, учитель продолжил:
— Тебе казалось, что здесь света достаточно, чтобы разогнать гонящуюся за тобой по пятам тьму, но ты забыл, что там, где есть свет, тьма может обратиться в его тени, и тот, от кого ты так отчаянно бежишь, не отстает только потому, что он – у тебя в голове. – у Хакурю земля уходила из-под ног, а Юнан же тем временем хладнокровно срывал покров за покровом с его постыднейшей, страшной тайны. – Но Джудал… или Верховный лорд-ситх, как он себя теперь величает – великий воин и редкостно дурной учитель. Он обещает тебе свободу, силу, возможность осуществления желанного; и да, он сдержит своё слово. Ты всё это получишь. Но за это он скует тебя цепями куда более прочными – он овладеет твои умом – хотя, в этом он, похоже, уже преуспел, внушит тебе путь, заставит действовать по своему образу и подобию, называя это «обучением». Он, увы, только говорит тебе, что следует увидеть, а не показывает, куда смотреть.
— Если вы знали… - едва выдавил из себя Хакурю, почти не слушая рассуждения своего наставника. – Почему вы вообще взялись за моё обучение? Разве я не отступник? Разве вы не должны…
— Какое право я имею осуждать того, кто смог сам вырваться из когтей Тёмной Стороны и кто так отчаянно тянется к свету? Это тяжкое испытание – снова удержаться на грани, один раз оступившись. Но есть что-то страшнее этого и тени твоего бывшего учителя, вернее, что-то, что лежит в основе обоих, и в основе твоей неприязни к этому месту. Ты боишься. Потому что здесь, в темноте и тиши, ты неизбежно остаешься наедине с самим собой.
II.
Последняя свеча догорела — пугающе резко исчезло нежно-золотое пятно падающего из окна света, мгновенно поглощенное восторжествовавшей темнотой. Хакурю безотчетно сморгнул пару раз, силясь разглядеть хоть что-либо; сделал пару шагов вперед, прочь от дома, в такую знакомую неизвестность непроглядной тьмы. Навстречу пустоте.
Джудал и правда был здесь. В тревожном, гулком рокоте дальнего водопада, который здесь едва-едва улавливался – если не мерещился. В коварных паутинках трещинок, казалось бы, несокрушимых каменных глыб бесконечной стены. В той недосягаемой дали, где темнота сгущалась предельно, так сильно, что казалась осязаемой наощупь, живой, выжидающей, манящей. И, что было страшней всего, в мазутной черни собственной тени, отплясывающей дикий танец по воле дрожащих на ветру огней — или притаившейся змеёй среди других теней, как сейчас.
Хакурю хотелось бы сказать, что это наваждение, что тень с алыми глазами и по-детски злой усмешкой преследует его, как быстро бы он ни бежал, как ни старался вырваться из её цепких и удушающих объятий. Но как обвинить в злой воле навязчивый мираж, если сам впустил его на порог, в свой разум? Джудалу даже делать ничего не пришлось – он лишь вежливо принял приглашение и в миг заполнил своими отголосками всё, как это и свойственно тьме.
И он молчал. Не звал, не увещевал, не пытался что-либо внушить. Он просто был, как немой укор самому себе, как осознание собственного слабоволия и как… напоминание, совсем как уродливый ожог, кляксой расползшийся на лице Хакурю и никогда не дающий ему забыть события того рокового пожара. Напоминание о том, что всегда есть другой, лёгкий, до исступления желанный путь – путь кровавой мести, парадоксально куда более милосердный по отношению к себе, чем бесконечные и бессмысленные попытки вырвать сорняк искушения из сердца навсегда. Корни пустились слишком глубоко, слишком тесно переплелись с жилами… если искушение и можно преодолеть, то какой ценой?
Тишина и темнота обступили со всех сторон и сделались совершенно невозможными. Хакурю вдруг выхватил и активировал свой световой меч – фиолетовое свечение отчаянно разрезало завесу тьмы – сделал пару быстрых, резких, хаотичных, бессильных выпадов в пустоту, словно пытаясь её отогнать, убежать, спастись…
Это выглядело жалко.
К страху и отчаянию теперь прибавился гнев; Хакурю уставился на слегка мерцающее лезвие своего светового меча, ослепляющее в кромешной темноте своим холодным свечением. Оно было фиолетовым – ни светлых джедайских расцветок, ни агрессивно-алых, как клинки ситхов. Фиолетовое. Может, скорее, вишнёвого, бордового оттенка? Или ближе к пурпурно-синему? Или…
— Нет никаких знаков, которые предопределяют тебя. – прервав поток мыслей, неожиданно раздался за спиной голос Юнана. - Есть только ты и твой выбор. Ты сам себе учитель.
— И как это понимать? – не поворачиваясь, процедил Хакурю сквозь зубы.
— Сила сама по себе не является ни злой, ни доброй – такой она становится лишь в чьих-то руках. – спокойно продолжил наставник. – Ты всё ищешь что-то или кого-то, кто указал бы тебе правильный путь, дал знак, но ни Сила, ни цвет меча, ни расположение созвездий на небе не дадут тебе желанного ответа. Как и я. Или любой другой из учителей. Единственное, что мы можем, это показать перекресток – а дорогу ты выбираешь сам.
— Я… а что, если я не знаю, какую дорогу выбрать? Как понять, чего я хочу?
— Ты знаешь. Но не хочешь принять, отвлекаясь на сомнения, на страх, что, может быть, тот путь, что ты не выберешь, окажется лучше. Ответь себе сейчас, лишь один раз, предельно честно. Чего ты хочешь? Если ты не хочешь оставаться в темноте, зажги свет. Если ты хочешь темноты – погаси его.
В сопровождение своим словам Юнан зажёг, кажется, фонарь – вокруг стало светло, и медово-сладкий свет выхватил на шершавой поверхности земли искаженную, долговязую, хищную, чёрную-чёрную тень Хакурю, намертво приставшую к нему. Тому, кто хочет оставаться во тьме, любой свет причиняет боль. Вспыхнувший и прорезавший мрак мягкий свет фонаря действительно был нестерпим.
Хакурю повернулся, не убирая меча.
Спокойствие — ложь, есть только страсть.
Через страсть я возрастаю в силе.
Через силу я приобретаю власть.
Через власть я добиваюсь победы.
Победа разрывает мои цепи.
Сила освободит меня.²
____________________________________
1 – Кодекс Джедая
2 – Кодекс Ситхов
