О маленьком приключении барышни с лопатой и косой
Зачинщиком энтузиастского похода был Игорёк. Он нашел в калининградских новостях объявление о том, что 2 июля будет проходить этот самый археологический субботник, мы сначала с ним посомневались — почему субботник? заставят мусор с территории убирать, что ли? — отказались от этой идеи, а вечером 1 июля, под небольшим моим давлением, передумали и записались. И, хоть даже на сайте регистрации было указано, что желательно иметь хорошую физическую подготовку и опыт археологической работы, но это же я, идём против системы! Игорь же вспомнил (и вспоминал весь субботник) свой опыт археологических работ в Чехии, где он чего только не находил и чего только не выкапывал. В общем, хорошая из нас вышла команда: матёрый зубр археологического дела и тревожное зеленое нечто, не отходящее от бывалого ни на шаг. Кстати, правильно — он за меня треть всего времени копал, ведь я умирала!!
Территория руин теперь окружена строительным забором и скоро будет совсем закрыта для посетителей. Расчистили уже порядочно — видно кирпичное основание (?). К субботнику поставили небольшую сцену, шарики развесили воздушные, играла приятная музыка — работай себе в удовольствие! Но на проходном пункте оказалось, что что-то с нашей регистрацией не так (ещё бы, мы заняли последние 2 свободных места), и пришлось подождать немного, останутся ли места и инструменты.
Что я поняла в первую же секунду — я всё-таки пропиталась философским настроем своего факультета и стала существом скорее духовным, чем материальным, потому что лопата действительно едва не победила меня! Игорь показал мне, как копать — задача по нашему участку была следующей: расчистить землю до первых крупных камней или хотя бы выровнять площадку на уровень пары сантиметров ниже — а через пятнадцать минут вгрызания лопатой в твердь земли в +30 я уже готова была ложиться и притворяться найденным скелетиком. Это адово! Мышцы рук с непривычки разболелись, но это ещё было терпимо; а вот то, что мои ладони и пальцы стали как у игрушечных человечков Лего — это было катастрофой. Мелкая моторика кисти исчезла напрочь. Я не шучу про Лего!! На полминуты ладоням было комфортно только в положении «я всё ещё держу лопату». Пальцы вообще не слушались, бутылку воды открыла и поднесла к лицу только титаническим усилием. Дрожь и неловкость координации сохранились до конца дня... Труд сделал из обезьяны человека, а из меня — непьющего алкоголика с диким тремором.
Спустя час моей ожесточенной борьбы с щебнем, песком, землей, камнями, битым красным кирпичом и прочими прелестями земных недр объявили перерыв. Я пожаловалась Игорю на свои тяготы, показала умученные ручки с намеком в голосе на необходимое проявление жалости к моей персоне, он весело отмахнулся, сказал, что так всегда. А затем начал рассказывать, что весь этот субботник — так, разминочка, вот настоящая археология это труд колоссальный, работаешь по 8 часов, задача — опустить уровень участка не на 1-5 см, а на 40-50, да и порода потверже обычно, чем этот легкоподъемный налёт, с которым мы работаем. Я в душе порадовалась, что у нас всё так легко. Но к Игорю подключился наш руководитель-специалист Иван. Общий посыл его слов был таким: работай лопатой, чтобы понять, как трудно работать и содержать тебя твоим родителям. Чёрт, неужели я выгляжу такой неженкой, ни дня не работавшей!? И без сомнений — малявкой, т.к. Иван предположил, что я внучка, а не дочь Игоря. Ещё пошутил, после того как Игорёк похвастался тем, что я учусь на культуролога, что, может быть, помахав лопатой, я одумаюсь и пойду учиться на историка. Представила такой расклад, посмеялась. Дочь двух историков продолжит семейную традицию... из-за лопаты, вот!
На второй час (2 часа длилась каждая смена) я раздобыла себе мини-лопаточку (я не знаю, как это называет по-археологически... э-э... совочек?) и жить стало веселее, памятная лопата досталась Игорю. Малюткой работать было куда удобнее и эффективнее, дело пошло лучше, расчистили свой периметр, докопались до четырех крупных камней, уходящих вглубь. Во время раскопок нашла кусочек плитки малахитового цвета и два стёклышка — перламутровое и зелёное. Иван-археолог оценил, что я их заметила, разрешил оставить себе на память вместе с кусочком кирпича (да, у меня есть обломок кирпича Замка, ура-а-а!!!) — ценности особой это не представляет, но... но это замковое же, кёнигсбергское! Выбрасывать было бы кощунством. Игорь нашёл какую-то ложку и отдал, она поценнее оказалась. Когда объявили последние пять минут, даже жалко было уходить, хотя я и устала очень, и руки почти не слушались. Меня переполняло чувство выполненного долга — хотя, если говорить начистоту, мои копания микроскопичны и не особо значимы для дела Восточной Пруссии, и всё-таки... Это было чудесно, поучаствовать в чём-то подобном. Помочь родному городу, хоть немного, но не только словом, но и делом. Я не забуду этот день.
А ещё всем отважным волонтёрам — нас было чуть меньше сотни на смене — выдали на память сертификат и значок.
Вернулись домой, усталые, счастливые (нацепили для важности врученные значки) — мама побаловала вкуснейшей, сладчайшей и любимейшей моей клубникой! Объедение!
Усталость минувших дней, когда я билась и билась, как рыба, опутанная сетью, с консульством и визовым вопросом, билетами, гейдельбергскими нюансами проживания, собственным желанием не общаться ни с кем и заползти в уголок, спрятавшись от всех проблем — всё ушло. И правда, клин клином вышибают — усталость душевная, оказывается, неплохо лечится усталостью физической. А может, помог дух города? Спало оцепенение, мучившее со сдачи сессии — когда всё через силу, месяц умственного перенапряжения и недосыпов дает о себе знать в каждом слове и действии, а вокруг можно увидеть лишь сплошь плохое, проблемное и отталкивающее. Может, впереди и ждут ещё полчища полчищ вопросов, которые надо решить, так для них у меня найдется тьма тьмущая блестящих (или не очень) решений. Хотя, я тут храбрюсь, а научный руководитель мне как раз прислала ночное пугающее СРОЧНОЕ сообщение — посмотрим ещё, что будет.